[Vladimir]

Огонек 39. 22—28 сентября 2008 года. Вогнутый мир.
[Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться](ВНЕШКА)

Вогнутый мир
Дмитрий БЫКОВ

тык:

Ничего сенсационного в новой картине Федора Бондарчука «Обитаемый остров» нет. Просто это лучшая экранизация Стругацких и, возможно, лучший наш в XXI веке фильм.

Бондарчук в новом фильме прошел по лезвию: соединил философию и боевик, эстетство и спецэффекты

Фантастика давно стала достовернее реальности. Во вторник на «Мосфильме» я смотрел «Обитаемый остров» Федора Бондарчука, и ровно на реплике Странника «Что ты будешь делать с инфляцией?» мне позвонили из «Газеты Ру» и спросили, как я намерен переживать финансовый кризис. И это, поверьте, далеко не единственный момент фильма, где вторжение реальности совсем не выглядит фантастичным. Но и на фоне этой тотальной материализации неосуществимого я не поверил бы вчера, что экранизация романа Стругацких в исполнении постановщика «9 роты» покажется мне фильмом превосходным, а местами выдающимся.

Я и сейчас не совсем понимаю, как это получилось. Но если докапываться до сути—Стругацким, кажется, впервые повезло с киновоплощением: есть, конечно, выдающиеся картины Германа и Тарковского, но оба они высказываются в собственной манере, используя Стругацких как повод. «Трудно быть богом» («История арканарской резни») Германа—фильм, точно следующий фабуле и духу романа, да и «Сталкер» ни в чем не отступает от тринадцатого варианта «Машины желаний», но средствами авторского кино Стругацких выразить трудно, как ни парадоксально это звучит. Стругацкие—это ведь еще и стремительное действие с супергероем в центре, и все атрибуты традиционной фантастики—от межпланетных перелетов до инопланетных монстров,—и репризные диалоги, и черный юмор, и непредсказуемость финала. Стругацкие—это динамит. Бондарчук (думаю, однако, что в этом случае можно говорить о полноправном соавторстве режиссера, продюсеров Александра Роднянского и Сергея Мелькумова и сценаристов) первым нашел меру и прошел по лезвию: между боевиком а-ля «Трудно быть богом» Питера Фляйшмана и босховским парадом уродов и пыток в гигантской фреске Германа. Проза отцов-основателей современной российской фантастики впервые адекватно переведена на язык кино. Думаю, здесь огромна заслуга Марины и Сергея Дяченко—знаменитых на всю Европу киевских фантастов, написавших (при участии Эдуарда Володарского) лаконичный и прозорливый сценарий. Они не осовременивали Стругацких, о нет. Все проявилось само. Единственное отступление от фабулы—реплика Гая Гаала на вопрос Макса о том, кто такие хонтийцы, главные враги, и почему они так ненавидят своих соседей: «Раньше мы были одним государством. У нас была общая история». Ну так ведь в романе примерно так и сказано—«До войны они нам подчинялись, а теперь мстят».

А остальное—чистые Стругацкие: облучатели, действующие на большинство; меньшинство, называемое выродками; истерические крики про враждебное окружение, про подонков и мразей, подкупленных грязными хонтийскими деньгами; телевидение, неуклонно бубнящее про стремительно выросший жизненный уровень… Мутанты, которым уже ничего не надо—дали бы помереть спокойно. Страх перед Островной империей и ее белыми субмаринами: «Ты их хочешь привести сюда, Максим?!». Схема идеально перенеслась в новую реальность: поневоле поверишь в пророческий дар всех серьезных фантастов.

Дело, конечно, не в политической актуальности—Стругацкие ведь писали не антисоветское сочинение, чего бы там ни думала цензура. Это было для них мелко. Они исследовали мир Саракша—вогнутый, изолированный, свято убежденный в своей замкнутости. Жители Саракша думают, что живут на вогнутой поверхности,—там у них так рефракция устроена, горизонт по краям загибается кверху. Вот этот мир, из которого нет выхода, как раз и выступает главным объектом художественного исследования. Бежать некуда. Вогнутый мир страдает не только от этой замкнутости, но и от непроходящего, давящего страха. Представьте себя на внутренней поверхности сферы: жутко ведь. Из центра, в котором сияет Мировой свет, несутся неотразимые угрозы. Любой порыв на свободу заканчивается движением к центру, к испепеляющему свету, а потому и любое общественное движение в мире Саракша заканчивается новой, еще более сильной централизацией. И свежему воздуху взяться неоткуда—сфера ведь.

История Максима Камеррера, в сущности,—версия шварцевского «Дракона»: излучатели-то он убрал, зомбировать население запретил. А дальше? А дальше выберутся, уверен он: главное—дать людям жить самим. Тогда они непременно найдут выход. Так мог думать Камеррер, так казалось Стругацким, но Дяченко и Бондарчук в этом далеко не так уверены. Не зря Странник в исполнении Алексея Серебрякова настроен в финале так скептически и разносит Камеррера в пух и прах не дружески-снисходительно, а с самой натуральной ненавистью. Что мальчишка натворил, на что посягнул? Или он действительно допускает, что на Саракше можно иначе?! В том-то и дело, что Странник, оказывается, всерьез рассчитывал на излучатели. Они бы здорово ему помогли при подготовке переворота. И все, глядишь, обошлось бы малой кровью. А теперь, когда люди будут решать свою судьбу сами,—они могут такого наворотить… И когда Камеррер—его превосходно играет двадцатилетний дебютант Василий Степанов—орет окровавленным ртом, что при его жизни никто здесь больше не построит ни единого излучателя, создатели картины, безусловно, на его стороне, да и зрители, пожалуй, тоже, но вот достаточная ли это гарантия от диктатуры? Мы-то уже знаем, что она и без всяких излучателей обходится, и в идеологии не нуждается, и все отличие новой диктатуры от старой будет в том, что при новой не будет выродков. Исчезнет критерий, по которому они определялись. И когда в финале камера поползет вверх, напоминая о «Солярисе», и полетит над Странником, Зефом, Вепрем, Максимом и Радой—мы увидим, что мир Саракша действительно расположен внутри замкнутой сферы, как и утверждали местные ученые, а остальные гипотезы не подтверждаются, и выхода нет… Но вряд ли создатели фильма подводили к такому выводу. Им просто хочется напомнить нам, что рефракция—штука сильная и от излучателей не зависит. Так что бороться с ней придется самостоятельно.

Почему эта картина получилась и, более того, представляется мне самым значимым событием в российском кино XXI века, событием, перед которым «Дозоры» со всей их пресловутой прорывностью заметно скукоживаются? Прежде всего потому, что Бондарчук учел опыт отца, экранизировавшего «Войну и мир»: тексту надо дать работать, только и всего. Не нужно мешать ему авторскими амбициями—достаточно довериться автору, он знал, что делал.

Мир Саракша проработан у Бондарчука щедрее и детальнее, чем у Стругацких, но в их духе, с привлечением мотивов из «Града обреченного»: всем войскам—своя эмблема, всем областям—своя архитектура, всем социальным слоям—костюмы. Велик был соблазн стилизовать реальность «Острова» под быт землян времен Второй мировой, но Бондарчук снимает для сегодняшнего зрителя, чей вкус избалован зрелищами и спецэффектами, а мозги несколько разжижены. Фильм обязан сверкать, грохотать, давить и дивить масштабом. В картине учтен опыт «Пятого элемента», «Искусственного интеллекта» и «Особого мнения». Инопланетная техника выглядит страшной, грозной, вонючей—а все-таки таинственной и прекрасной: отличная работа концепт-дизайнера Кирилла Мурзина, художников Павла Новикова и Татьяны Мамедовой. Даже танки у них, отличаясь от земных единственным штрихом, а то и просто росписью корпуса, смотрятся не столько железными монстрами, сколько инопланетными диковинами: начинаешь понимать Камеррера, которому понадобилось прожить на Саракше не один месяц, прежде чем он начал принимать происходящее всерьез. Все-таки правила чужой планеты не совсем на нас распространяются, ихнюю беду как бы руками разведу… пока эта самая твоя чужеродность из защитного скафандра не превратится в особую примету, а то и отягчающее обстоятельство.

В этом фильме на пределе своих возможностей отработали все: продюсеры Александр Роднянский и Сергей Мелькумов (трудно представить степень их риска—не только потому, что в картину вложено больше 35 миллионов долларов, но и потому, что она не чета «9 роте» с точки зрения господствующего дискурса), композитор Юрий Потеенко, постановщик трюков Владимир Карпович, прославленный оператор Максим Осадчий, артист Петр Федоров, доказавший в роли Гая, что у нас не разучились изображать эволюцию героя, и актриса Юлия Снигирь, сумевшая сделать из бледноватой романной Рады живую и сложную героиню. Максим Суханов в роли главы неизвестных творцов ласков и страшен, сам Федор Бондарчук, сыгравший Умника, доказал, что актерских его возможностей мы далеко еще не знаем; Гоша Куценко в роли Вепря умудрился не использовать ни одного из коронных штампов—короче, люди понимали, что собрались для серьезного дела. Блокбастеру такого масштаба, кажется, по силам отрезвить, встряхнуть и спасти от излучателей львиную долю молодой аудитории. Хотя решительно ничего революционного и сенсационного—кроме неожиданно высокого уровня—в этой картине нет. Да и в романе нет, если вдуматься. Всего лишь простая мысль о том, что вогнутый мир не может стабильно существовать без выродков, в которых все тычут пальцами, без регулярных рейдов с арестами и, главное, без войны, которую сначала провоцируют, а потом, как правило, проигрывают, потому что танк-излучатель—не самое мощное оружие, да и действует главным образом на своих. Все это самоочевидно, казалось бы, но жители вогнутых миров всякий раз надеются, что обойдется. Они вообще любят надеяться, это у них главное занятие.

И вот я думаю: если в начале будущего года одновременно выйдут первая часть «Острова» (премьера запланирована на 1 января), да германовская «Арканарская резня», да «Иван Грозный и митрополит Филипп», только что законченный Павлом Лунгиным,—нет ли у нас шанса, что под этим напором вогнутый Саракш немного прогнется обратно, если не до нормальной круглой Земли, то хотя бы до плоскости?

Впрочем, как и было сказано выше, надеяться—любимое хобби на Саракше. Что там еще делать-то?

ДОСЬЕ

Роман Аркадия и Бориса Стругацких «Обитаемый остров» написан в 1968 году, опубликован в 1969 в журнале «Нева», а после 980 цензурных поправок вышел в 1971 году отдельной книгой. Молодой пилот Максим попадает на планету Саракш, на которой идет непрекращающаяся война. Империя Неизвестных отцов воюет с двумя бывшими провинциями—Хонти и Пандеей. Населением управляют с помощью психотронных излучателей. Те, на кого излучение не действует, называются выродками и преследуются по закону. Башни излучателей внушают населению верноподданнический экстаз, а у выродков вызывают мучительные головные боли и судороги. Когда Максим наконец взрывает центр психотронного излучения... выясняется, что его главный враг, самый умный и хитрый из Отцов по кличке Странник, тоже землянин, присланный сюда для спасения планеты.

Радиостанция "Эхо Москвы" / Передачи / Человек из телевизора / Суббота, 25.04.2009

[Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться](ВНЕШКА)

тык:

К. ЛАРИНА – Сейчас открыла «Живой журнал», наткнулась на свеженькое наблюдение нашей коллеги Ольги Галицкой: «Вчера в ночи гляжу в телевизор канал СТС, идет в какой-то стильный космический бункер, уверенным шагом странная компания: Васильев – главный редактора "Коммерсанта", Игорь Чапурин, Ксения Собчак, Марианна Максимовская, Дмитрий Быков, Роман Волобуев и ведущая Надя Родионова. Ага, смекаю, будут «Обитаемый остров» рекламировать. И точно: вдруг без всякого объявления в программе возникла передача обсуждение «Обитаемого острова». Дмитрий Быков, который помнится, в «Огоньке» назвал «Обитаемый остров» самым значимым событием в российском кино 21 века, теперь согласен, что на фоне мировой классики «Обитаемый остров» может и потеряться. Но все равно любит это большущее дорогущее кино. А вот Васильев не ценит шедевр, говорит, раздражает его идиот Максим с вечной улыбкой на лице, а смысл в фильме если есть, то маловато за такие деньжищи. Собчак прямо завизжала: не считайте Федины деньги, это неприлично. А это разве собственные деньги Бондарчука - спрошу в скобках. Вот новость. Максимовская с присущей ей активной позицией одобряет, Бондарчук снял антитоталитарное кино. Волобуев (это критик) скрыто отбивается от упреков, что одобрительную ласковую рецензию написал совсем неслучайно, за какие-то коврижки. Чапурин. Как дизайнер остался очень доволен, всех персонажей приодели затейливо. И планету Саракш обустроили на славу. Сошлись, конечно же, на том, что каждому, если он не мутант и не выродок, необходимо посмотреть «Обитаемый остров».

И. ПЕТРОВСКАЯ - Я посмотрела.
К. ЛАРИНА – Значит ты не мутант. А я выродок.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Я тебя звала, между прочим.
К. ЛАРИНА – Ни за что. Вот по телевизору покажет Роднянский, посмотрю.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Но это совсем другое дело.
К. ЛАРИНА – Ну конечно, настоящее большое кино.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Я нахожусь скорее на позиции, если правильно все изложено, Андрея Васильева, во-первых, могу сказать, что это вообще не мой жанр, не мое кино. Могу отдать должное тому, с каким размахом это сделано. Но, по-моему, получился какой-то комикс, особенно во второй части, где как-то очень быстро, такое ускорение происходит, надо это как-то заканчивать кино и смыслы совершенно теряются. Зато я с радостью посмотрела в пересказах первой части, хотя я ее тоже видела. И какие-то вещи, которые мне были совсем непонятны. Я поняла. А вот эти антитоталитарные посылы, честно говоря, в этой стилистике это выглядит несколько комично и анекдотично. Хотя конечно, лучше, чем совсем ничего. Поэтому тот, кто помнит Стругацких, кто в состоянии эти смыслы оттуда вытянуть, сделать такую выжимку и как-то воспринять, то наверное, будет благодарен за хотя бы такую попытку. Хотя Федор Бондарчук после пресс-показов, вначале сказал, что его очень не устраивает все, что происходит…

К. ЛАРИНА – Это ты так мягко говоришь. Это был монолог Федора Бондарчука о том, мы вообще приближается к полной заднице.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Это тоже ты мягко говоришь.

К. ЛАРИНА – Что живем мы в эпоху жуткую и мерзопакостную. Свободы нет никакой. Политики никакой. Дискуссий никаких. Цензура процветает. Все обалдели.

И. ПЕТРОВСКАЯ - А он взял свои слова обратно…
К. ЛАРИНА – Нет, он сказал: это я про Америку говорил.
И. ПЕТРОВСКАЯ - В разных ситуациях по-разному.

К. ЛАРИНА – Смотрите, «единороссы». Змею пригреваете на груди. Будьте осторожны с Бондарчуком.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Да ладно, он не похож на змею, но вот человека понесло…

К. ЛАРИНА – Он может сказать правду неожиданно. В самый непредсказуемый момент.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Хочешь такую…
К. ЛАРИНА – Хочешь сякую.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Поэтому это в общем хороший такой способ говорить правду.
...

Человек из телевизора - 25.04.2009
[Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться]
10.5 Mb