[Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться]
86 часов с Солженицыным
20 лет назад, в июле 1989 года, журнал "Новый мир" начал публиковать "Архипелаг ГУЛАГ". В преддверии годовщины со дня смерти Александра Солженицына (3 августа) его вдова встретилась с премьером Путиным и предложила ввести главный труд писателя в школьную программу. "Конденсированную" версию трехтомника подготовит сама Наталья Солженицына... А пока корреспондент "Недели" Сергей Тепляков разыскал другого, мало кому известного юбиляра - 70-летнего Игнатия Лапкина. В конце 70-х барнаулец, добывший самиздатовский "Архипелаг", стал записывать его "аудиоверсию" - на домашнем магнитофоне. Правда, растиражировать запись не успел - органы были начеку...
"Мой страх отец расстрелял"
Лапкин - один из десяти братьев и сестер. Семью нельзя было назвать религиозной, но все дети с ранних лет усвоили, что Бог есть. "Я знал, что мы умрем и потом за все ответим, - вспоминает Лапкин. - Никогда не матерился и не лгал. В школе старший брат что-то натворит, потом выкручивается. Меня вызовут: "Так было?" А я молчу, слезы текут..."
В раскулаченной семье советскую власть не любили. В день смерти Сталина 14-летний Игнатий спросил бабушку, чего она плачет. "Ведь он же, зверь, моих детей съел", - отвечала она. Внук плакать не хотел, но занялся боксом, стрельбой, метал ножи. Чтобы не бояться никого и ничего.
- Мой страх отец расстрелял, когда мне было пять лет. Я спал в избе на полу, проснулся, увидел что-то черное, испугался. А это был просто большой чугун. Отец узнал, отчего я кричу, взял ружье, пошел со мной на двор и говорит: "Стреляй!". Я выстрелил в темноту, расстрелял ее, и с тех пор для меня не было никогда никакого страха. Я понимаю, что это неправильно, надо бояться. Но это так.
Потом, уже в армии, на Дальнем Востоке в сельском клубе посмотрел фильм "Отверженные". "Когда там арестовали похожего на героя человека, Жан Вальжан себе сказал: "Тысячи людей будут благословлять Бога за то, что я делаю как мэр города". Но внутренний голос возразил: "За тебя невинный сидит в тюрьме. Разве нет другой цели, как спасти не жизнь свою, но душу?!" Эта фраза меня пробила".
Где и как спасать душу, Лапкин, правда, еще не знал. Отслужил, поступил в Рижскую мореходку, сдал там три курса за год, готов был беседовать с экзаменаторами на любом из трех (немецкий, французский, английский) иностранных языков. Подался в рыболовный флот. До сих пор о море говорит с тоской...
А вечером 27 сентября 1962 года на стоянке в Вентспилсе Лапкин пошел в кино. Время до сеанса было, и какая-то латышская бабушка показала ему, где тут молельный дом. Сам того не зная, попал он к пятидесятникам. "В одной комнате латыши молились по-своему, я их не понял. В другой русские молились, но я и по-русски молитв не понимал. Но почуял - это близко к истине". Михаил Еремеев, которого Лапкин с тех пор зовет своим духовным отцом, сказал ему тогда: "Заходи. Господь любит рыбаков".
Вернувшись на судно, Игнатий заговорил о Боге, и... "утром вся флотилия знала - Лапкин сошел с ума!"
"Текст антиобщественного содержания"
С диагнозом "вялотекущая шизофрения" его уволили с флота. Выше плотника и печника подняться не удавалось, но он не унывал. Не брил бороды, при всяком удобном случае вел разговоры о вере. Лапкин объясняет: "Как говорит Иоанн Златоуст, "если вы будете молчать о том, что услышали в Церкви, я один ничего не успею". Верующие должны проповедовать". В конце 70-х он и придумал эффективный способ - стал начитывать Священное Писание и Жития Святых на магнитофонную ленту:
- Положить печку тогда стоило 35 рублей, а я за день мог сделать их две. Купил 15 магнитофонов "Маяк-205", самых современных тогда. Жил тогда в бараке, всей площади, с кухней и прихожкой, 12,8 квадрата. Магнитофоны поставил вдоль стены в несколько этажей.
На тех же магнитофонных катушках Лапкин решил записать историю христианства на Руси: "От первого века до девятнадцатого материалы нашел, стал искать мучеников XX века. И услышал, что есть человек, который это описал, у него было более 300 свидетелей. Игнатий спросил у друзей, как найти "Архипелаг".
- Когда ко мне приходили люди, кто-то приносил книгу и клал на полочку над вешалкой. Я не знал, когда и кто принесет. Иногда после гостей суну руку на полку - лежит. Я начитаю, туда же положу, ее унесут. Это удобная система - потом на допросах в КГБ, сколько ни спрашивали, кто принес, - я и не знал.
Сейчас аудиозапись "Архипелага" есть в интернете на многих сайтах. Однако это - вариант 2002 года, начитанный Лапкиным в одиночку. В 1979 году он начитывал "Архипелаг" вместе с Геннадием Яковлевым (позднее иеромонахом, зверски убитым кришнаитом в 2000 году).
- Ему Михаил Суслов, главный идеолог СССР, приходился двоюродным дядей, сам Яковлев был тогда уже большой комсомольский начальник на Украине. А душа, видать, болела, - говорит Лапкин. - Когда меня судили, он проходил как свидетель. На вопрос, встречал ли он сам людей из ГУЛАГа, ответил: "Я сам родился в тюрьме и три года пробыл там вместе с матерью"...
Мы же читали с ним и плакали. Я пережил все, что переживали солженицынские зеки, внутри себя... Есть там эстонец Тэнно, который решил оглушить следователя штырем от кровати и по его документам выйти из тюрьмы. У меня было состояние, будто это я готовлюсь к побегу. И Яковлев мне потом говорил: "Во всей моей жизни не было такого душевного взлета, как в Барнауле".
"Текст антиобщественного содержания" (так "Архипелаг" именовался в материалах следствия) Лапкин и Яковлев начитывали больше месяца. Получилось 11 катушек, 86 часов звучания. Потом размножали...
"Я пришел сюда умереть"
Пленки расползались по всему Союзу, у Лапкина даже прозвище появилось тогда - "магнитофонизатор всея СССР". И примерно тогда же лопнуло терпение у КГБ. В мае 1980-го его забрали прямо с работы. За решетку он попадал дважды, в 1980-м и 1986-м. Первый раз отделался легко - через четыре месяца вышел, даже магнитофоны вернули. Во второй раз - по статье 190 прим ("Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих общественный и государственный строй") дали два с половиной года и отправили в лагерь - в казахстанский Жанатас.
- Мне много помогли советы Солженицына - "Перешагнув порог, скажи себе: я пришел сюда умереть", - говорит Лапкин. - И я действительно все с этой позиции рассматривал. Главное было - спасти душу. За год прошел то, что на воле не на один год растянулось бы. Мне повезло - на моем деле, я потом узнал, стояла пометка - не бить. Но и я не выпендривался. Одно отстоял - молитву перед сном. Всем отбой, а я на колени и молюсь. Начальники проходили мимо и будто не видели. И другие со мной молиться стали.
В лагере он шил фуфайки, 23 штуки в день. Нет нормы - урежут пайку. Как-то врач из сочувствия добился, чтобы Лапкина перевели в "больничку". А потом и вовсе чудо: в марте 1987 года Горбачев помиловал осужденных по статьям 70-я и 190-я прим, их в СССР было тогда 210 человек. "Я как раз был в столовой, когда принесли газету. Прочитал и кричу: "Мне второе не надо, я иду на волю!".
"Солженицын - в Царстве Небесном"
Выпустили его туберкулезным, но он не помер. Вернулся в Барнаул, создал общину верующих под покровительством Русской православной церкви за рубежом. Добился реабилитации. Подал иск с требованием возместить стоимость конфискованных магнитофонов и уничтоженной фонотеки. В 1997 году сумма иска была 8,5 миллиарда рублей. После долгих судов от государства ему предложили два деревянных домика в старой части Барнаула. Лапкин согласился. Прежде в этих домах была станция ОСВОДа (Общество спасения на водах). В 62 года он освоил компьютер, создал православный сайт kistine.ru, пишет религиозные книги, уже тридцать восемь томов издал.
С 90-х годов Лапкин начал восстанавливать родную деревню Потеряевку, ликвидированную по причине бесперспективности. Сейчас Потеряевка перспективнее многих в округе: мужики здесь не пьют, не матерятся. Много детишек. Церковь, каменные дома, скотина, техника. Своя земля, расчистили озеро. В 1992-м Потеряевка вновь получила статус села и у дороги появился указатель.
Жалеет только, что с Солженицыным так и не встретился. "Когда его везли по России, я был в Потеряевке. Думал - потом, потом... А теперь Солженицын - в Царстве Небесном. В одном из последних интервью писатель сказал: "Если не будет в России нравственности - не нужна и Россия". И в этом я с ним полностью согласен"