Фанфики
 

А есть тут такие, кто фанфики пишет? Интересно было бы почитать:rolleyes:

Мне кажется каждый в жизни пережил расставание ..и каждый сожалел о чём-то ..о чём-то что не успел или не сумел сказать .
Часто бывает что боишься признаться в своих чувствах.. боишься услышать ответ ..
А потом становиться слишком поздно…что либо изменить
И я хочу сказать люди НИКОГДА не бойтесь говорить что любите!!!! Ведь это так прекрасно любить…

Мы говорим «не люблю», а в душе у нас текут слезы,
Мы говорим «ненавижу» для того, чтобы мы сами поверили в это.
Мы говорим «прощай» в надежде увидеть человека еще раз.
Мы говорим «уйди», чтобы человек не видел наших слез.
Мы говорим «никогда», когда знаем, что это случится вновь.
Мы говорим «разлюбила», когда боимся признаться в чувствах.
Мы говорим «я тебя забыла», когда мысль о человеке не выходит из головы.
Мы говорим «я удалила его номер», когда знаем его наизусть.
Мы говорим «между нами все кончено», когда все только начинается
Иногда мы не можем сказать «люблю», потому что боимся услышать ответ.
Мы просим, чтобы нас оставили одних, когда нуждаемся в поддержке.
Мы надеемся, когда нет никаких шансов.
Мы ждем, когда о нас уже забыли.
Мы мечтаем, зная, что это никогда не случится…

Чудо.
Слово всегда близко ассоциирующееся с надеждой. И то и другое вроде и есть и вроде нет.
Говорят, что человек каждый миг своей жизни надеется на чудо. Кто от отчаянья. Кто от лени. Кто просто так. Потому что хочется хоть на что-то надеяться. Хочется, чтобы что-то или кто-то взял и мгновенно все изменил.
Говорят, что в глазах каждого человека можно увидеть малую и незаметную искорку. Огонек. Надежду на чудо…Который иногда разгорается в яркое пламя. А иногда становится невидным. Я не знаю. Я не вижу этого в ваших глазах.
Говорят, что каждый человек это маленькое чудо. А иногда большое. Чаще всего большое.
Говорят, что…да много ли что говорят…

-А эпилог?
-А эпилог как всегда: ЧУДА НЕ БУДЕТ. Огромными буквами.

Бред.

По каким фандомам?))

Добавлено через 10 минут 41 секунду
Если я правильно поняла тему, то сюда можно кидать наброски, эскизы и прочий бред? :) Тогда графоманить буду здесь...)

Сидеть на подоконнике - не думать - выглядывать в открытое окно - ловить снежинки - дышать на заиндивевшее стекло... Не думать - мечтать... Как будто ничего ещё в жизни не было. Как будто жизнь - чистый лист. Как будто не было осознавания собственной никчёмности, непохожести на других, резких отличий, горьких разочарований и долгих вечеров, когда хотелось выть от тоски, когда хотелось умереть, а не продолжать жить с этой душевной болью...
Мечтать.
Совсем как в детстве. Когда был спокоен за своё будущее, просто о нём не задумывался - всё решали родители за маленькиго хрупкого мальчика, милого, застенчивого. Кода каждый день приносил радость...
Он вздохнул. "Я же дал себе установку - не думать. Мечтать. Почему я даже не могу заставить своё сознание подчиниться?.. Разве я настолько жалок? Разве я настолько глуп? Разве я настолько... мёртв? Мёртв душою?.. О да, я угадал своё состояние. Я мёртв душою..."
Он спрыгнул с подоконника, сел за письменный стол, нашёл потрёпанную тетрадку. Взял карандаш. Пять минут - и на бумаге эскиз. Изображение человека, сидящего на окне, постоено тонкими лёгкими линиями, чёткий профиль, сходство легко угадываемо. Он мог бы стать художником... Но не захотел. Он был самым обычным человеком, который лишь изредка рисует ничего не значащие картины.
Он знает своё предназначение: писать стихи. Стихи, жгущие пальцы, разъедающие глаза, заставляющие течь слёзы, твердя строчки. Нужны ли ещё слова?.. Он молча писал стих, проклиная себя. Проклятый.
Проклятый...

Не знала, куда написать, в общем решила сюда. Это только кусочек, остальное лень с черновика перепечатывать, буду печатать кусочками)

По темным коридорам сознания шел дождь. Он шел безостановочно уже несколько столетий подряд, бережно передаваясь из поколения в поколение. Он шел, а за ним шли дома, города и страны, шли солдаты с войны и их матери, шли маленькие дети и планеты, шли дороги и деревья, вот уже несколько веков подряд. Дождь шел и видел под собою небо. Перевернутый дождь вдыхал темные круги запылившихся там, наверху, т.е. внизу, газовых психотропных облаков, задыхался от запахов розы, гелиевых шаров, кем-то упущенных в порывах поймать счастье, семью днями недели и сколькими-то днями в году. Он шел и задыхался ими всеми. А вокруг стояли люди. И как бы быстро он не шел, как бы не бежал, они всегда были вокруг, обоями на рабочем столе и гвоздем в сердце. Собаки этих людей обжигали дыханием, а цветы в руках никогда не вяли и не росли, не говорили и не пахли. Ведь розы были только там, в облаках… Дождь шел, а в нем отражались фонари фиолетовых и красных неонов, надписи каменных мешков и детские фонарики. Чего только ни отразилось в лужах слепого дождя, как жаль, что он не мог этого увидеть. Он шел, нервно покручивая кудрявые волосы, всегда мокрые от капель и заламывал тонкие пальцы, на одном из которых покоилось ЕЕ кольцо. Он смотрел на него снова и снова. Ведь это все, что от нее осталось. Он шел через горы, мерз от холода и страдал от недостатка кислорода, спускался в долины горным ручьем и снова шел под облака, а из них в море, терялся, упивался его солью, любил его, любил каждую его щупальцу и целовал в соленые губы. А оно не замечало гостя в своем лоне, сколько там было жизни. Он уходил из моря ни с чем и шел в люди. Он ласкал их головы и омывал ноги, а они роптали на Бога, который вообще был ни при чем. Потом он удалялся надолго, а люди понимали, что потеряли, и звали его обратно. Но он слишком горд, чтобы вернуться, а на его место приходили другие. Он никогда их не видел, но ему рассказывали, что дожди не должны видеть друг друга до свадьбы, до урагана, как это звали в народе. Он шел, а по нему шел люд и под ним мокли собаки, так особенно пахли им. Он даже иногда заходил в дома, но только если его там ждали, а это было крайне редко, ведь в домах была Она. Они забрали ее себе, и тогда он ушел в море. А она привыкла к домам, позволила им себя приручить, пользоваться ею, она предала его любовь. Дождь не мог ей этого простить, но и не снимал кольца. Он просто не знал, что она уже не может уйти из домов, ее сковали газоэлектрические цепи цивилизации. И лишь один он, воинственный и непокоренный. Лишь один. Он шел по крышам и крыши пели детям колыбельные, его колыбельные. Чтобы утешиться, он иногда заходил в реки и озера в поисках хотя бы моря, но они были пусты и пресны, скучны и безжизненны. Он был с ними и они любили его, а ему было противно от их любви, как от борща с шоколадом. А шоколадом была Она. Он видел ее в окнах, видел в себе. Он не видел ничего, кроме нее. Слепой и уставший, он продолжал идти, он не видел куда, даже не шел на запах. Он шел в бездну в поисках нее, хотя ее там никогда не было, или бездна перестала бы существовать. В конце своего пути, когда его вздохов осталось одно нечетное число, он понял, что пора спускаться за нею под землю, ведь только туда дождь еще не заносила судьба. Дни и ночи протекали сквозь землистые пальцы дождя в ожидании конца пути. Он говорил с курганами и растоптанным прошлым людей, с древними книгами, еще державшими свои тайны в надежде их обнаружения. Он не переставал говорить с новыми гостями своих снов, они же дивились чуду жизни в их краях забвения. Они тоже научились любить дождь. Они...
Продолжение следует:)