Всё связано

[Abbe]

Бабушка очень любит вязать. Она настоящая мастерица. Мне сегодня опять снились её разноцветные, как радуга, нитки. Я проснулась и молча сижу на краю кровати, протерев и широко раскрыв глаза. Бабушка утром помыла полы (они блестят на ярком солнце из окна), затопила печку (тепло), испекла пирожков (хочу бабиных пирожков!), а сейчас сидит рядом со столом и вяжет деду новый теплый свитер. Кудахчут куры и гремит цепь — это Пират вышел из будки полакать воду, я вспоминаю, как он смешно шлепает языком по воде и улыбаюсь.

- Баба, я просну-у-ула-а-ась.
- Доброе утро, моя Петелька любимая! Будешь пирожок?
- Угу.
- Иди, молочка налью тебе.

Я быстро одеваюсь. Тапочки у меня вязаные, тёпленькие, с ушками, они надеваются на мои ножки и бесшумно топают меня к бабе. Баба такая большая, её с утра надо сначала обнять, утонуть в её пухлых мягких руках, прижаться к ней и постоять так немного, пошмыгивая носом. Потом я влезаю на табуретку, поворачиваюсь к столу, беру из тарелки пирожок («Бери, какой на тебя смотрит») и ем его, и пью прохладное молоко, и болтаю ножками.

- Баба, а деда где?
- Овец вон стрижет.
- А зачем?
- Шерсть чтоб была.
- А зачем?
- Пряжу прясть.
- А зачем?
- В нитки сплетать.
- А зачем?
- В клубки мотать.
- А зачем?
- Вязать буду костюмчик новый тебе.
- А зачем?
- Дык ведь из старого-то ты выросла уже.
- А зачем?
- Выросла зачем? Это уж ты сама понять должна, Петелька моя, — баба улыбается.

Баба улыбается, и я ей улыбаюсь, доедаю пирожок, допиваю молоко, кладу на стол альбом, беру карандаши, высовываю язык и рисую цветочки. Вдруг у меня мелькает искоркой мысль, что цветные линии от карандашей на бумаге похожи на бабины нитки, и искорка эта зажигает меня звонким смехом:

- Баба, смотри, какие я цветочки связала! — я смеюсь и не могу остановиться.
- Ну-ка, ну-ка, — баба надевает очки (вяжет она почему-то без очков) и серьёзно вглядывается в мои каля-маля на бумаге, — Молодец. Скоро и взаправду вязать научишься.
- Баба, а ты меня научишь?
- Научить-то? Я только показать могу тебе как вязать, а научишься уж ты потом сама.
- А покажи, баб.
- Нет, погоди пока, рано тебе еще вязать-то. Скучно будет тебе.
- Ну ба-а-а-б, ну покажи-и-и-и, ну не ску-у-у-учно, ну ба-а-а-аб!..
Баба смотрит на меня поверх очков и манит пальцем. Я весело сползаю с табуретки и запрыгиваю к ней на колени. Баба говорит:
- Ладно, Петелька моя. Я тебе покажу как вязать. Только я же всё равно знаю, что рано тебе. Ну уж если ты хочешь, я тебе покажу. Захочешь, будешь вязать, не захочешь, и ладно. Только тут есть секрет один, обещай мне, что никому-никому об этом не скажешь.

У меня замирает дыхание, и я вся сжимаюсь в маленький клубочек из восторженного трепета.

- Баба, миленькая, я никому-никому, никогда-никогда не скажу, честно-пречестно!
- Да сказать-то можешь и сказать, только не поверят тебе и кто посмеётся, а кто и станет думать, что глупенькая ты. Люди-то не знают ничего про вязание, да про нитки, надевают на себя всё, что попало, да носят и думают, что на деревьях растут штаны-то, юбки-то да рубашки. Потому ты глядеть гляди, а спросят у тебя, как баба вяжет твоя, дак ты улыбнись им и скажи: «Сидит, мол, да и вяжет, чего тебе до неё?» Хорошо?
- Хорошо, баба. А сама я когда научусь вязать?
- Вязать-то? Вязать научаются, тогда, Петелька моя, когда о нити вспоминают.

Я не поняла, раскрыла рот, чтобы спросить, а баба возьми, да и поцелуй меня в лобик.

И тут раз! и стало видеться мне, что я будто качусь вниз с большой крутой горки в маленьком вагончике, на котором я каталась в парке. Вниз, а потом вверх, и в сторону и опять вниз-вверх. И я завизжала от неожиданности, и от нахлынувшей бесконечной разноцветной радости. Радость была такая, что казалось, будто я вся соткана из искрящегося света. А ещё я посмотрела вокруг и увидела, будто сияющим горкам, по которым я качусь в вагончике, нет конца и края — всё вокруг было переплетением больших зигзагов, и я смело катилась по ним с бешеной скоростью, и это было самим счастьем. Удивительно, что какие-то нити были видны, а какие-то нет, но я знала, что они вот они. Вдруг я поняла, что ни вагончика, ни рельс совсем нет, а есть только одно удивительно красивое сплетение таких толстых нитей, а я могу кататься по ним во все стороны. А потом как-то это отодвинулось вниз, и теперь я смотрю сверху на переливающуюся всеми цветами радуги живую поверхность, сотканную из моей радости. Я рассмеялась, когда поняла, что вижу просто-напросто поверхность нашего стола! Я оглянулась и дыхание перехватило восторгом — всё вокруг было соткано, сплетено и связано. Стены, пол, потолок, дверь, стол, окна, картины на стене, печка светились радужными красками, было заметно каждую ниточку. Но как тонко всё было сделано! Вот я вижу древесные кольца на досках с краю стола и смеюсь — каждая полоска связана из разного цвета ниток. Даже вот эта царапина с неровными краями очень аккуратно и тонко сделана — сплетена.

- Ба… ба…

Не знаю сколько времени я вот так сидела и восхищенно смотрела на всё вокруг. Потом я захотела посмотреть на кофточку, но тут неожиданно увидела свои руки. Разноцветные нити! Мои руки сплетены из разноцветных сияющих нитей! Я удивилась так, что несколько секунд просто не дышала…

- Баба… Нити…
- Да, моя хорошая.
- Смотри, я тоже связана!
- Конечно, милая.
- А как же…
- Очень просто. Всё связано.
- Всё-превсё?
- Всё-превсё. Даже я.

Я поворачиваюсь к бабе и… Совсем не могу ничего сказать… Баба… она радость и любовь. Милая баба. Я вижу как баба любит меня. И как я её люблю. Разноцветные нити.

- Баба…
- Видишь теперь?
- Вижу… А кто же это всё связал?
- Как кто? Баба твоя связала. Я.
- Ты??? Как это?
- Ну как-как. Так вот. Спицами.
- Баба… Так спицы-то у тебя тоже вязаные…
- Ну конечно вязаные. Какими же ещё им быть? — Баба смеется.
- Погоди баба… Я запуталась…
- Ты не запутывайся, милая, ты распутывайся, — смеётся баба.
- Ой…

Мы какое-то время сидим и молчим. Мне так хорошо просто смотреть вокруг.

- Баба… А кто нити-то делает?
- Как кто? Деда вон. Овец стрижёт, шерсть получается, пряжа. Сама же спрашивала недавно.
- Баба, а нитки эти…
- Милая, ты не видишь разве? Это всё одна нить-то. Разноцветная просто.
- Ах…



- Баба… мы разве с тобой из одной нити сплетены?
- Посмотри. Видишь?
- Вижу. Но… Кто же тогда я?
- Как кто? Петелька ты моя, — улыбается баба.
- Петелька…



- Баба… А нить эта… Она не порвётся?
- Порвётся? Смотри, как ты слово это из той же самой нити только что сплела. Видишь? Ну так порвётся или нет? — мы с бабой смеёмся.



- Баба… Когда я смогу научиться вязать?
- А разве ты не вязала всегда?
- Правда…



- Баба, а почему люди этого не замечают?
- Кто запутался, кто привязался. Думают — чем хитрее узел, тем он лучше других. Собой любуются, а о ниточке-то забывают.
- Да, я вижу… Можно же вспомнить…



- Баба, а кто увидел нить, он другим помогает развязываться?
- Зачем уж прям развязываться? — Баба смеётся,- Распутаться может и помогают, а развязываются люди потом…
- Баба, а ты развяжешься?
- Баба твоя ещё не такая и старая, чтоб совсем развязаться-то. Мне ещё из тебя нужно мастерицу сделать, чтоб о нити не забывала ты.
- Ой, баба, как я тебя люблю! Ты ещё очень даже молодая у меня!



- А деда… Он делает нить, ты вяжешь… А я что?
- Ты? Ты рисуешь, пишешь, читаешь. Может быть когда-нибудь ты распутаешься и научишься вязать.
- А сейчас?
- Сейчас ты ещё не вся распуталась.
- А когда я распутаюсь, я перестану быть Петелькой?
- Когда ты распутаешься, то просто поймешь, что ты — это нить, и всегда была нитью и будешь.
- А я вроде понимаю…
- Правда-правда? — Баба смотрит на меня хитро-прехитро.
- Пра…
- Петелька ты моя милая, хорошая ты моя Петелька… Иди ещё немножко поспи и просыпайся.

…

Бабушка очень любит вязать. Она настоящая мастерица. Мне сегодня опять снились её разноцветные, как радуга, нитки. Я проснулась и молча сижу на краю кровати, протерев и широко раскрыв глаза.