[draleshin]

рассказ Эдвард-Руки-Ножницы


- Эдвард-Руки-Ножницы, ну что ж ты ножищи-то свои выставил, аль зарезать всех детей хочешь во дворе? Иди, иди отседова, только пугаешь всех… Э-э-э-эх, Эдвард, вот отца-то у тебя нет, а то выпорол бы тебя как сидорову козу! - кричала седая старуха на Эдварда-Руки-Ножницы.
Да, детство Эдварда-Руки-Ножницы было не сладкое: жил он тогда в спальном районе города Н. в маленькой квартирке на пятом этаже заплеванного дома номер 9, что на Володарке. Отца и вправду у Эдварда-Руки-Ножницы не было, как, впрочем, и матери. Мать его хоть и была жива, но находилась от своего сына за тысячи верст, ибо отбывала срок по одному путаному делу о небольшой ссуде, которую взяла в банке для того, чтобы сделать Эдварду-Руки-Ножницы нормальные руки. Денег ей дали, да только лихие людишки присоветовали Кате-Костле (Костля - это погоняло было такое у его матери за характерную в молодости худобу): мол, есть врач, он бы взялся сына её нормальным сделать с помощью сложной пластической операции. Ну она сдуру-то да на радостях деньги-то и отдала…
Тут и объяснять нечего, оказались мошенниками, ну, и деньги-то забрали, а операцию не сделали. А кто такого Эдварда да с такими-то руками на работу возьмет? Так и посадили Катю худую по прозвищу Костля, мать Эдварда-Руки-Ножницы. Да не просто, а на всю катушку, 15 лет ей дали, на аблокатов-то денег тоже не было. Так Эдвард-Руки-Ножницы оказался с глухой престарелой бабушкой Ритой один, без работы да и без средств к существованию. Баба Рита внука любила, но нищенской пенсии едва хватало, чтобы заплатить за газ и за электричество, да на пару заплесневелых булок из местного маркета для нищих «Копеечка».
Эдвард-Руки-Ножницы частенько бродил по району, роясь в помойках и мусорках, выискивая хлеб или другую еду, что выбросили за ненадобностью или от испорченности. В школе Эдвард-Руки-Ножницы не учился, вернее, совсем в юном возрасте он ходил в школу, пока его руки-ножницы были еще перочинными ножечками. Ну, а в пятом классе, когда у мальчиков ломается голос и бурлят гормоны, у Эдварда-Руки-Ножницы вымахали метровые ножищи. Побегай-ка с такими на переменке: мало того, что сам весь изрежешься, еще и одноклассников всех изрежешь. С тех пор для Эдварда-Руки-Ножницы и началась жизнь парня, предоставленного самому себе, бродячая и бессмысленная.
А вечерами, бывало, мать Катя-Костля, приготовив ему нехитрый ужин, высовывалась в окно и на весь квартал кричала: «Эдвард-Руки-Ножницы, домой! Эдвард-Руки-Ножницы, домой!». Бродяга Эдвард быстро мчался в отчий дом отведать вареной селедки с луком и съесть краюху черного пресного хлеба из отрубей.
Эдвард-Руки-Ножницы, вечно порезанный, вечно голодный и грязный, с грустными глазами забитого зверька и бледным мрачным лицом мертвеца – таким его запомнили жители Володарки, и так бы он и сгинул в тех неблагополучных краях, если бы не….
Если бы не встреча Эдварда-Руки-Ножницы с одним известным продюсером, что волею судеб оказался в их квартале…
Однажды осенью на свалке один маститый режиссер присматривался, выбирая натуру к предстоящим съемкам фильма-ужасов «Кровавая резня на Володарке»…
- Ба! Вот это кадр! – закричал режиссер, увидев Эдварда-Руки-Ножницы. - А звать-то как тебя, мальчик? Да ты ж звезда… А руки-то, руки-то настоящие!.. Величать-то как тебя, или оглох ты? Или умалишенный?
Эдвард-Руки-Ножницы, замерев на месте, молча плакал.
- Эдвард-Руки-Ножницы, – ответил через пять минут заплаканный мальчик .